Весь день не спишь, всю ночь не ешь — конечно устаешь
Пишет Гость:
17.02.2011 в 20:34
Аффтар весьма смутно представляет, что именно хотел увидеть заказчик, по причине полной его, аффтара, укурки. Потому аффтар заранее приносит свои извинения, если что не так. Вычитки нижеследующий текст в жизни не встречал, аффтар канона не знает и вообще 
Коллективного творчества у аффтара не вышло, фик пишет Дикон, Алва выступает в роли беты.
— Так, юноша, и что это за упражнения в эпистолярном жанре на ночь глядя? Описываете ваши жестокие страдания и суровые лишения?
— Эр Рокэ... Монсеньор, это не то, о чём вы подумали!
— Вы и в чтении мыслей упражняетесь? И о чём же я подумал?..
— Монсеньор!!
— Согласен, представленная мною картина была весьма далека от благочестия, но зачем же так орать?.. Покажите лучше ваше гениальное творение.
— Это личное!
— Я так и подумал, но от этого оно только интереснее. Дайте сюда.
— Нет!
— Бумагу, юноша. Я жду.
— Вы не понимаете...
— Прекрасно понимаю: вы сейчас соображаете, как бы незаметно съесть три листа довольно плотной бумаги. Чем наживать себе проблемы с желудком, лучше покажите ваш шедевр. Что у вас там, стихи?
— Нет...
— Давайте сюда. Хватит делать такое выражение лица, будто у меня в жизни нет других дел, кроме как ходить за вами и издеваться. Или показываете, или читаете это вслух.
— Монсень... ай!!
— Отлично, это уже начинает напоминать благоразумие. Посмотрим... Ну и почерк у вас, от отца унаследовали? Это фамильная черта Окделлов – писать, как, гм, вепрь копытом?
— Нормальный у меня почерк...
— Это была шутка, юноша. Почерк у вас хороший. А кляксы так и вовсе замечательные. О таких понятиях, как абзац и красная строка вам в Лаик, видимо, не рассказывали... И, кстати, «страсть» пишется с одним мягким знаком. На конце.
— Что? Где там «страсть»?
— Вот и я думаю, где тут страсть? Пока что муть одна... «...– Да, любовь моя! – восклицает он, выскакивая на крыльцо к своему возлюбленному, который сжимает его в жарких объятиях и впивается в губы страстным поцелуем...». Тут надо дописать, что ваш юный герой с крыльца звезданулся, пересчитал вывеской ступеньки, и любовник целовал его в уже расквашенные в кровь губы. Впиваясь при этом, как комар. Дайте перо, допишу.
— Эр Рокэ!
— Занятно: ваш герой, похоже, на пике наслаждения кричит то же самое. Во всяком случае, портрет его, хм, возлюбленного я где-то уже видел. Возможно, даже в зеркале.
— Вы...
— Да, я. Сам удивляюсь. Где перо?.. А вот швырять чернильницу было не обязательно. Учитесь властвовать собой, юноша. И орфографии заодно учитесь: никак вам эта страсть и производные покоя не дают. То мягких знаков понаставили, то букву «т» забыли... Не стреляйте так глазами, я всё равно исправлю. «Он сладко постанывает от удовольствия, когда Алва сильным движением подхватывает его на руки, как пушинку, и ланью взбегает по лестнице». Отдаю должное вашему воображению, но лани, олени и прочие – это всё же к Савиньякам. Но спасибо хоть, что горным козлом не обозвали.
— Монсеньор, вы теперь всё будете комментировать?!
— А как же иначе? «Ричард зажмуривается, всецело отдаваясь любовному угару» – лучше б вы кому-нибудь другому отдались... «Сильные руки опускают его...» – вот теперь узнаю себя, да, – «...опускают его на кровать, рвут непослушный ворот сорочки, ласкают с готовностью отзывающееся на каждое прикосновение тело» – тело визжит и похрюкивает... Спокойно, юноша, я ещё ничего не пишу! «Горячие губы впиваются в шею» – опять впиваются, да что же это такое? Если вам так хочется, чтобы кто-нибудь куда-нибудь вам впился, сядьте на ёжика... «Горячие губы впиваются в шею, в порыве страсти Ворон слегка прихватывает зубами тонкую кожу» – вы не могли бы в своих эротических фантазиях называть меня по имени? Всё-таки зубастый ворон – звучит как-то странно.
— Вы только придираетесь!
— Я не придираюсь, а даю объективную оценку. «Ричард задыхается от возбуждения, когда Алва, одной рукой прижимая его к себе, другой касается его напряжённого достоинства...» – я отправлял вас на стажировку к Марианне, а такое впечатление, что в Гайифу.
— Да при том, что о вас говорят...
— Обо мне много чего говорят, но я пока что имею своего оруженосца только морально. Продолжим. Что там у вас дальше? Так, штаны долой, благоразумно... Одной рукой... а другой... глубоко... и одновременно... и при этом ритмично... Кхм! Юноша, вы всерьёз полагаете, что это возможно – так изогнуться? Вы пробовали? С кем?
— Эр Рокэ!
— Реплика с текстом совпадает... Знаете, я бы с удовольствием развеял пару ваших наивных иллюзий относительно гайифской любви, но развеивать их сейчас, при ваших-то теоретических познаниях, было бы просто опасно. Значит, так. Вы сейчас садитесь за стол и переписываете к кошкам эту сцену под моим чутким руководством.
— А потом?
— А потом видно будет.
URL комментария Коллективного творчества у аффтара не вышло, фик пишет Дикон, Алва выступает в роли беты.— Так, юноша, и что это за упражнения в эпистолярном жанре на ночь глядя? Описываете ваши жестокие страдания и суровые лишения?
— Эр Рокэ... Монсеньор, это не то, о чём вы подумали!
— Вы и в чтении мыслей упражняетесь? И о чём же я подумал?..
— Монсеньор!!
— Согласен, представленная мною картина была весьма далека от благочестия, но зачем же так орать?.. Покажите лучше ваше гениальное творение.
— Это личное!
— Я так и подумал, но от этого оно только интереснее. Дайте сюда.
— Нет!
— Бумагу, юноша. Я жду.
— Вы не понимаете...
— Прекрасно понимаю: вы сейчас соображаете, как бы незаметно съесть три листа довольно плотной бумаги. Чем наживать себе проблемы с желудком, лучше покажите ваш шедевр. Что у вас там, стихи?
— Нет...
— Давайте сюда. Хватит делать такое выражение лица, будто у меня в жизни нет других дел, кроме как ходить за вами и издеваться. Или показываете, или читаете это вслух.
— Монсень... ай!!
— Отлично, это уже начинает напоминать благоразумие. Посмотрим... Ну и почерк у вас, от отца унаследовали? Это фамильная черта Окделлов – писать, как, гм, вепрь копытом?
— Нормальный у меня почерк...
— Это была шутка, юноша. Почерк у вас хороший. А кляксы так и вовсе замечательные. О таких понятиях, как абзац и красная строка вам в Лаик, видимо, не рассказывали... И, кстати, «страсть» пишется с одним мягким знаком. На конце.
— Что? Где там «страсть»?
— Вот и я думаю, где тут страсть? Пока что муть одна... «...– Да, любовь моя! – восклицает он, выскакивая на крыльцо к своему возлюбленному, который сжимает его в жарких объятиях и впивается в губы страстным поцелуем...». Тут надо дописать, что ваш юный герой с крыльца звезданулся, пересчитал вывеской ступеньки, и любовник целовал его в уже расквашенные в кровь губы. Впиваясь при этом, как комар. Дайте перо, допишу.
— Эр Рокэ!
— Занятно: ваш герой, похоже, на пике наслаждения кричит то же самое. Во всяком случае, портрет его, хм, возлюбленного я где-то уже видел. Возможно, даже в зеркале.
— Вы...
— Да, я. Сам удивляюсь. Где перо?.. А вот швырять чернильницу было не обязательно. Учитесь властвовать собой, юноша. И орфографии заодно учитесь: никак вам эта страсть и производные покоя не дают. То мягких знаков понаставили, то букву «т» забыли... Не стреляйте так глазами, я всё равно исправлю. «Он сладко постанывает от удовольствия, когда Алва сильным движением подхватывает его на руки, как пушинку, и ланью взбегает по лестнице». Отдаю должное вашему воображению, но лани, олени и прочие – это всё же к Савиньякам. Но спасибо хоть, что горным козлом не обозвали.
— Монсеньор, вы теперь всё будете комментировать?!
— А как же иначе? «Ричард зажмуривается, всецело отдаваясь любовному угару» – лучше б вы кому-нибудь другому отдались... «Сильные руки опускают его...» – вот теперь узнаю себя, да, – «...опускают его на кровать, рвут непослушный ворот сорочки, ласкают с готовностью отзывающееся на каждое прикосновение тело» – тело визжит и похрюкивает... Спокойно, юноша, я ещё ничего не пишу! «Горячие губы впиваются в шею» – опять впиваются, да что же это такое? Если вам так хочется, чтобы кто-нибудь куда-нибудь вам впился, сядьте на ёжика... «Горячие губы впиваются в шею, в порыве страсти Ворон слегка прихватывает зубами тонкую кожу» – вы не могли бы в своих эротических фантазиях называть меня по имени? Всё-таки зубастый ворон – звучит как-то странно.
— Вы только придираетесь!
— Я не придираюсь, а даю объективную оценку. «Ричард задыхается от возбуждения, когда Алва, одной рукой прижимая его к себе, другой касается его напряжённого достоинства...» – я отправлял вас на стажировку к Марианне, а такое впечатление, что в Гайифу.
— Да при том, что о вас говорят...
— Обо мне много чего говорят, но я пока что имею своего оруженосца только морально. Продолжим. Что там у вас дальше? Так, штаны долой, благоразумно... Одной рукой... а другой... глубоко... и одновременно... и при этом ритмично... Кхм! Юноша, вы всерьёз полагаете, что это возможно – так изогнуться? Вы пробовали? С кем?
— Эр Рокэ!
— Реплика с текстом совпадает... Знаете, я бы с удовольствием развеял пару ваших наивных иллюзий относительно гайифской любви, но развеивать их сейчас, при ваших-то теоретических познаниях, было бы просто опасно. Значит, так. Вы сейчас садитесь за стол и переписываете к кошкам эту сцену под моим чутким руководством.
— А потом?
— А потом видно будет.
